Смотри.
Это – дети Ночи с огненными глазами,
танцующие между строчек стихов.
Тихо.
С длинными волосами, подобными ветру
они находят ответы в рисунках Звёздного Таро
И тают.
В дымке рассвета.
Серафима
Говоришь на языке рыб, летающих в прозрачной глубине Кристалла.
Наматываешь на пальцы невидимую ось
бегущих мгновений.
Ты уходишь всё дальше внутри моего отражения.
И рассвет придёт не скоро, город Хрустальных Шаров звенит на ладони Перекрёстка.
Серафима
Жил – был принц и не сказочный, а настоящий.
Скучно ему было во дворце со слугами подхалимами и дамами напомаженными, продажными. Задумал он уйти тайком из дворца, погулять по белу свету, чудес повидать.
Как решил, так и сталось. Однажды утром кинулись слуги за принцем, а нет его. Ходил он по свету, видел много чудес и красот, многому научился. Всё мечтал встретить девушку, любовь свою настоящую. Как-то из проезжего табора цыганка ему нагадала, что найдёт он свою любовь вместе с розой цвета неба синего.
Тогда и на веки - вечные будет ему эта девушка мила да пригожа. Запали в душу слова цыганки и расстроили, ведь синих роз не бывает на свете вовсе. Видел он много красавиц писанных, выхоленных да разодетых. Но любовь к ним его не касалась. Не трогали душу его холодную девицы своими духами заграничными, да разговорами заумными. Видел фальшь он в них.
И бежали они от принца к кавалерам видным да богатым. Уж совсем разуверился найти свою любовь парень, забыл о ней, да так и странствовал. С моряками под парусами океан-море переплывал, песни пел с бродячими музыкантами, пустыни на верблюдах с караванами переходил. Повидал все чудеса света, всем доволен был. Но по-прежнему влекло в путь-дорогу то, что не мог найти никак.
Много лет прошло, возвратился принц в свою страну. Смотрит, а там разруха да бедность. Без присмотра разорилось государство вовсе. Стыдно ему было во дворец возвращаться, королём называться. Решил пока пристроиться где-нибудь. Поселился у одной вдовы неприветницы. Молода она годами была, да хмурая всё. А принцу то что, миску супа бы.
Каждую ночь, долго светилась у неё лампадка в окне, и парню интересно стало, что она там так долго делает. Заглянул к ней в окно, а она стоит на коленях перед иконой, молится. В её
комнатушке у образов роза неприметная пристроена, засохшая и цвета странного, цвета неба в пригожий день. И вспомнились принцу слова цыганки, ёкнуло сердечко, когда увидел как жарко и неистово молится вдовушка. На утро спрашивает он у женщины: - Что так долго не ложишься спать, не уж то мало работы, чтобы не устать?» А вдова то и отвечает: »Тяжело работаю, без отдыха. Руки отымаются, ноженьки подкашиваются, но болит сердечко больше всего за землю- матушку. Вот если бы принц наш любимый вернулся, хорошо бы всем стало, за то и молюсь после дня тяжёлого. А ещё
есть роза у меня волшебная, от предков моих оставлена. Сказано было, что в трудный час возьмёт её в руки мудрый человек – королём станет, силы в ней не видано. Ты не смотри, что она засохла, да и цвета странного. Не из этого мира она взята, а от самих Богов дадена. Да нет таких сильных, умных рук, чтобы землю любовью одарили. Было сердце принца холоднее льда. Да молюсь я о нём каждый день.
Залился краской принц не сказочный, от слов простых сердце тронулось, потекла по жилам кровь горячая. Увидал он в суровых складках лица вдовушки боль своей страны родной. И полюбил он эту женщину, как землю свою, больную да оставленную. Взял принц в руки розу синюю и сделал в тот день диво дивное всей сторонушке. Заколосились поля колосом тяжёлым, разлетелись вон недруги - вороньё. И пришёл король во дворец править мудро, не шутя, зная цену хлебу белому и землице- матушке. А вдову, что молилась за него, взял женой себе, да не нянькою, не развлечением.
Вместе жили- правили и в горе, и в радостях.
Друг друга любили так, что народ на них не нарадовался. Хороша та страна стала всем, народом певучим и спелым колосом. Много лет так прошло, может, по сей час так, может быть веки – вечные.
Серафима